В груди вспыхивает злость, и я начинаю сыпать обвинениями:
— Сначала ты принуждал меня сделать аборт, а когда я отказалась, ты не признал ребенка и три года не интересовался его жизнью. А сейчас вдруг захотел увидеть?
— Обстоятельства изменились, Элла. Теперь я хочу воспитывать своего сына. Нравится тебе это или нет.
— Убирайся вон! — цежу сквозь плотно сжатые зубы. — А если ты еще хоть раз приблизишься к моей квартире, я позвоню в полицию и…
У меня не получается договорить. Из коридора доносится топот детских ножек. Оскар выбегает в прихожую.
— Мама, а с кем ты разговариваешь?
Я не успеваю среагировать. Севастьян отталкивает меня рукой в сторону, делает уверенный шаг в квартиру и впервые видит нашего сына, так похожего на него.
