“Любимый, у нашего сына операция через неделю. Ты договорился о платной палате?”
Такое сообщение приходит на телефон мужа, когда он отлучается в душ.
Меня трясет, сердце болезненно колотится, и я медленно поднимаю голову, когда слышу, как муж выходит из душа.
– Давид… – сиплю я, не в силах произнести больше ни слова, и молча протягиваю ему его телефон. – Скажи, что это… неправда…
Он поначалу улыбается, но постепенно ухмылка пропадает с его лица, и он мрачнеет. В его глазах мелькает чувство вины, и я отшатываюсь. Надежды, что это недоразумение, испаряются.
– Черт, Эля…
Его реакция говорит мне больше, чем слова.
– Сколько ему лет?
По его лицу пробегает судорога, и он сглатывает. Тянется ко мне, но я резко качаю головой и выставляю руки вперед. Не хочу, чтобы он прикасался ко мне, пока не ответит на мои вопросы.
– Пять, – вынужденно отвечает муж, и я замираю. Ведь мы женаты десять.
– Кто его мать?
Вопрос повисает в воздухе, но на этот раз Давид молчит. А когда я вырываю из его рук телефон и смотрю отправителя злополучного сообщения, что-то внутри меня вдребезги разбивается. Ведь эту женщину я слишком хорошо знаю.
