– Я веду уже вторую беременность твоей жены, Юсупов, не боишься, что спалит нас? – слышу я голос своей акушерки, когда захожу в ее кабинет и вижу два силуэта за ширмой. Маленькая тень сидит на крупной.
Юсупов – фамилия моего мужа, и я перебираю всех врачей в больнице в надежде, что есть кто-то еще с такой же фамилией.
– А ты поменьше рот, когда не надо, открывай, и не спалит, – хмыкает грубовато мужчина, и этот голос мне слишком хорошо знаком. – У меня десять минут до конца обеда осталось, Вета, не выноси мне мозг. Лучше подай защиту.
Вета. Это ласковое сокращение для меня сродни хлесткой пощечине. Ведь так муж называет и меня.
Я медленно на ватных ногах подхожу к ширме, чувствуя, как кислотой обжигает внутренности, и срываю ширму.
А там…
– Артур? – шепчу я, еле как разомкнув губы. С болью смотрю на самого верного, самого любящего, самого преданного мужа.
Он не сразу замечает меня, с ленивой ухмылкой отвлекается от Вороновой, а затем эта улыбка медленно с него слетает.
– Вета? – выдыхает он и кидает быстрый взгляд на оседлавшую его коллегу. – Черт, родная, ты не должна была этого видеть…
А я пячусь назад, чувствуя, как спазмами сводит низ живота.
